Значение дачи в жизни современного горожанина

Возникнув в XVII в. как загородные резиденции придворных вдоль дороги из Петербурга в Петергоф, российские дачи неоднократно меняли свое экономическое и социокультурное значение на протяжении прошедших веков. Первые дачи раздавались Петром I дворянам за заслуги [13, С. 15], поэтому в XVII-XVIII вв. дача – явление аристократическое, и символизирует она благоволение власти. В дальнейшем – в начале XIX в. – дача превращается в вариант летнего жилья для высших слоев общества. А во второй половине XIX в. происходит важное изменение в использовании дач в России: дачной публикой становятся разночинцы. «Для этой категории людей наемные дачи… во-первых, служили спасительной гаванью, где можно было укрыться от ужасных городских эпидемий, а, во-вторых, позволяли восстановить силы и сэкономить средства, ведь нанять дачу было дешевле, нежели содержать квартиру в центре города» [13, С. 9]. В 30-е гг. XIX в. в результате своеобразного дачного бума – «эпохи, когда внимание горожан к дачному отдыху достигает невиданного доселе масштаба» [14, С. 47] – значение самого слова значительно меняется. Дача перестала быть сугубо аристократическим явлением, она стала служить среднему горожанину в качестве летнего жилья и времяпрепровождения. Таким образом, российская дача постепенно превращается в общекультурное явление. По замечанию С. Ловелла, во второй половине XIX в. она стала своеобразным «интеллигентским анклавом», именно поэтому в культуре России рубежа XIX-XX вв. важную роль сыграли знаменитые литературные, художественные и «Академические» дачи [9, С. 82]; [18, С. 193].

После революций ХХ в. начинается новый виток в истории российской дачи: происходит их национализация, сначала они становятся «народным курортом», а затем привилегией советской элиты, появляются служебные и государственные дачи для правящей верхушки СССР, партийных функционеров, советских высших военных чинов, управленцев высокого уровня, ученых, творческой интеллигенции и пр. Начиная с 30-х гг. прошлого века в Советском Союзе для решения проблем продовольствия появляются дачи нового типа – примитивные коллективные сады и огороды.

Дефицит продуктов питания в советском государстве на несколько десятилетий превратил дачные участки в способ преодоления продовольственных проблем населения. Дача служила советским горожанам кормилицей и в годы Великой Отечественной войны, и в послевоенные десятилетия. Распространение коллективного огородничества и садоводства в СССР было поддержано постановлением Совета Министров 1949 г. [18, С. 195]. Хрущевскую эпоху принято считать началом «садово-огороднической эры» в СССР, поскольку появились послабления в процессе приобретения (получения) желаемых шести соток земли, однако размер наделов и построек жестко регламентировался, чтобы у жителей городов не распространялись частнособственнические настроения. Из-за нехватки свежих продуктов питания позже партийные и государственные органы разрешили создавать жителям городов садовые и огороднические товарищества [17], поэтому 70-80-е гг. ХХ в. стали периодом подлинного дачного бума в СССР.

В 90-е гг. прошлого века комфортабельные дорогостоящие дачи в России символизировали успех и богатство, а нестатусные дачные, садовые и огородные участки помогали россиянам выживать в условиях инфляции, безработицы и низких доходов. Но относительная экономическая стабильность начала XXI в. значительно изменила значение дачи в жизни современного горожанина. Дачи, как и в XIX в., становятся прежде всего местом отдыха, рекреации, восстановления душевных сил. И во все времена дачная жизнь способствует удалению россиян от городской суеты.

Российская дача, как разновидность второго жилья, зачастую, сравнивается с подобными зарубежными феноменами (виллы, фазенды, шале, кесамекки и т.п.), получая в этом случае оценку как «явление всемирно-историческое» [22], и представляется она «побочным продуктом урбанизации» [13, С. 6], т.е. ответом российского общества на интенсивные и быстрые урбанизационные процессы. Дача «была русским способом преодолевать стрессы урбанизации и модернизации, создавать уютное пристанище на полпути между метрополией и деревней» [13, C. 12-13].

Отмечается, что дачник это не только «городской владелец и/или пользователь загородной, временно (например, сезонно) посещаемой недвижимости (дома, участка), используемой не только как жилье и не только (не столько) для извлечения дохода… Дачник – еще и носитель неких взглядов, ценностей, установок, особой философии» [22]. Дача становится «не просто местом, а образом жизни» [13, С. 102].

Традиция жить на два дома – в городе и на даче – в России известна издавна, у нее обнаруживаются глубокие корни. Порядок летней жизни за городом задавался российской элитой, начиная с XVIII вв. [18, С. 188]. Прообразом дач были дворянские усадьбы, но с конца XIX – начала ХХ вв. «дачная жизнь стала очень демократичной, доступной людям разного достатка, объединяя людей разных чинов и званий» [18, С. 189], стремящихся в условиях нарастающей урбанизации вырваться за пределы города, освободившись не только от его нездорового образа жизни, но и утомляющего и изматывающего ритма. Поэтому современные российские городские агломерации включают в себя довольные обширные дачные массивы, где около 46% россиян [2] проводят значительную часть своей жизни.

Обнаружение основных смыслов феномена российской дачи в жизни современного горожанина и стало целью данного исследования, в котором в качестве материалов использовались размышления и воспоминания дачников, зафиксированные в сборнике «Дачное движение в Хабаровске» (2000 г.), а также публикации хабаровской городской прессы 2020 г. (газета «Хабаровские вести», издается с мая 1997 г., тираж – 14 000 экземпляров).

Основная часть

В 2020 г. из-за эпидемии Covid-19 одним из основных вариантов летнего отдыха для жителей России стала дача [11]. «Летом 2020 года более трети россиян отдыхали дома (37%), еще четверть – на даче или садовом участке (27%)» [11], при этом большинство (71%) остались довольны своим отдыхом. Пандемия особо не изменила данные показатели: в 2018 г. на даче отдыхало 26%, в 2019 г. – 27% жителей России [10]. Дачный отдых предпочитают около 45% россиян, преимущественно старшего и среднего возраста [11]. Таким образом, дача была и остается одним из самых популярных способов отдыха современных жителей России.

По мнению Т. Г. Нефедовой, «дачники – это горожане по регистрации, имеющие дом и землю в сельский местности, где они проводят какое-то время (от считанных дней до целого года)» [15, С. 31]. В соответствии с Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 217-ФЗ «О ведении гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в ред. от 3 августа 2018 г.) садоводческие и огороднические хозяйства могут вестись горожанами только для собственных, а не коммерческих нужд [4, С. 93]. Эту черту российской дачи подчеркивал и С. Ловелл, указывая, что «дачники не стремятся извлекать доход из своих хозяйств» (в отличие, например, от владельцев усадеб) [13, С. 6].

Введение указанного нормативного акта решило ряд проблем и вопросов в организации деятельности садоводческих и огороднических товариществ (строительство, взносы, статус и пр.) [4, С. 93], что было актуально для 17 млн российских семей, поскольку они имеют дачный участок [15, С. 34].

Итак, садом, огородом или дачей обладают около половины российских горожан [6]. Дальневосточники в целом соответствуют этому общероссийскому показателю. По данным опроса ВЦИОМ, в 2014 г. 48% дальневосточников имели дачу: у 24% из них был дачный домик, пригодный для сезонного проживания, еще у 22% – земельный участок, а 2% – обладатели загородного дома, подходящего для жизни в нем круглый год [2]. В Хабаровском крае коллективным садоводством занимается более 200 тыс. семей [7, С. 5].

Выделяется три типа дач по удаленности: ближние (пригородные), среднеудаленные (в радиусе до 250-300 км от города), дальние (дачи, на которые невозможно ездить в режиме двух выходных дней) [15, С. 36-37]. Среднеудаленные дачи в Хабаровске неудобны в транспортном смысле, а дальние отсутствуют, поскольку за пределами пригородной зоны жителей ждут безлюдные, некомфортабельные места, бездорожье и т.п. В связи с этим для Хабаровска характерны дачи ближние (пригородные), в большинстве регионов расположенные в «пределах ближайших к крупным городам административных районов или в пределах агломераций» [15, С. 36-37]. Время, необходимое, чтобы до них добраться, не превышает одного-двух часов. Садоводческие массивы Хабаровского общества садоводов – Воронежское, Виноградовка, Мичуринское и др. – располагаются в 14-19 км от Хабаровска, Бычиха – 37 км, Калинка – 30 км, Галкино – 28 км, Хехцир – 31 км и т.д.

Т. Г. Нефедова описывает пять типов дач в современной России [15, С. 32-36]: классические дачи – комфортабельные дома с прилегающими к ним довольно большими участками земли; сады – участки земли, обычно с домиками дачного типа; огороды – земельные участки горожан без жилых построек; сельские дома, унаследованные или купленные горожанами; и новейший тип дач – коттеджи – возведенные в последние два-три десятилетия комфортабельные постройки на довольно больших участках земли. Отмечается печальная судьба классических дач и рост «нового «дачного пояса» [9, С. 84]. Хабаровское дачное хозяйство вписывается в указанные тенденции. Классические дачи в пригороде Хабаровска встречаются редко, они либо – наследство дореволюционных времен, либо были построены специально для советской номенклатуры. Огороды встречаются в округе Хабаровска редко из-за их сугубо утилитарной направленности. В новейшее время, начиная с конца 90-х гг. прошлого века, в городе развернулось активное коттеджное строительство. Таким образом, в хабаровском пригороде наибольшее распространение получили дачи в виде садовых участков с домиками.

Садово-дачные товарищества в пригороде Хабаровска начали появляться в конце 40-х – начале 50-х гг. [7, С. 21] именно в связи с продовольственным дефицитом. Первые их организаторы – коллективы завода им. Горького и краевого управления связи [7, С. 21]. В результате, в семьях хабаровчан и на рынках «увеличилось количество дачной продукции, которая была значительно лучше, чем привозная с других, отдаленных территорий. Вначале… выращивались привычные людям картошка, морковь, свекла, капуста, помидоры, огурцы, лук, чеснок… Потом в садах появились в больших количествах плодово-ягодные полукультурные, культурные сорта, дикоросы… Пополнилась домашняя корзина, появилась прибавка к семейному бюджету» [7, С. 29].

Постоянный продовольственный дефицит, сопровождавший жизнь советских горожан, привел к росту «аграрной составляющей в образе жизни и занятиях дачников» [18, с. 201]. Именно поэтому у 33% опрошенных ВЦИОМ в 2014 г. (у 57% – жителей ДФО) дача ассоциировалась с огородом, урожаем, заготовками и запасами на зиму [1], а у 16% (13% – ДФО) – с «бесконечным» «тяжким трудом» и «второй работой».

Б. А. Воронов замечает, что специфика дачного движения в Хабаровском крае всегда отражала время, в которое оно складывалось. В 30-е и 50-е гг. ХХ в. дача – это способ сменить городскую квартиру на летнюю – «окраинную» или «пригородную» в «тихих зеленых районах, где труд на земле был сведен к минимуму, а приоритеты изначально отдавались отдыху» [7, С. 201]. В 60-е гг. прошлого века постепенно забывается это «первичное предназначение дач»: трудящий или пенсионер «не слишком богато живет, не всегда может на рынке или в магазине купить себе в нужном количестве ягоды, фрукты, овощи… И вот люди устремились на природу, на еще не закрепленные за колхозами и совхозами земли, – на неудобья, на пригородные леса и лесочки, на самые настоящие болота. И пошла работа – осушение и обводнение, раскорчевка и вспашка, посадка и планировка, строительство и электрификация» [7, С. 201-202].

Дачные участки приносят горожанину выгоду, но требуют сил и самоотдачи. Дача «обременяла и затягивала» [7, С. 43]. «За субботу и воскресенье нужно провернуть на даче текущую работу и на неделю вперед; в новую субботу оказывалось, что все запущено…» [7, С. 43]. Содержание дач в советский и постсоветский период порождало и порождает целый ряд проблем, решением которых, преимущественно, занимаются сами дачевладельцы: воровство, хулиганство, отсутствие благоустроенных дорог, газо-, электро- и водоснабжения, межевание, вывоз мусора и пр. [7, С. 30, 33-34, 38-39]; [3]; [5, С. 45,71].

Но, не смотря на все тяготы, горожанин не отказывается от содержания или приобретения дачи, а около 52% россиян, не имеющих дачи, хотели бы ее приобрести [19]. Обнаруживается несколько явных мотивов этого желания: во-первых, 59% опрошенных собираются по-прежнему выращивать на ней сельскохозяйственную продукцию, во-вторых, дача используются как второе жилье, и, в-третьих, дачный домик в российских реалиях представляется способом капиталовложений и воспринимается как собственность (по К. Хамфри, «псевдособственность» [15, С. 32]).

Особую службу сослужили дачи россиянам в 90-е гг. прошлого века. В это десятилетие, сопровождаемое безденежьем, безработицей и бартером, дачи неизменно выручали хабаровчан, которые выращивали на них картофель, овощи, фрукты, ягоды, зелень для себя для потребления в свежем виде и в виде заготовок, а также для продажи. Однако, начиная с первого десятилетия XXI века, дачи, скорее, приносят финансовые убытки, чем прибыль. Стоимость самого дачного участка и домика, его ремонт, уход за землей, семена, рассада, посадочный материал, инструменты и оборудование, оплата дачных взносов, переработка выращенной продукции, транспортные расходы и т.д. давно уже не только не окупаются, но и приносят владельцам дач убыток. Таким образом, дача как средство обеспечения себя и своей семьи продовольствием в Хабаровске в последние годы исчерпала себя: слишком велики затраты на ее содержание.

Особый интерес в этом смысле представляют для наблюдений так называемые левобережные дачи в Хабаровске. Они расположены на амурских островах – Большой Уссурийский, Кабельный, Дачный. Добраться до них можно летом водным транспортом (теплоходами), зимой – по ледовой переправе, а в осенний и весенний периоды они становятся практически недоступными. Дачные товарищества на левом берегу Амура начали появляться в 1960-х гг. [7, С. 41]. Первые их владельцы – инструкторы крайкома и горкома, инспекторы краевого и городского штабов, заврайотделами, работники разнообразных управлений, преподаватели ВУЗов, директора школ, учителя, инженерные работники и т.д.

Левобережные дачи – особенные, поскольку они, во-первых, труднодоступны, а во-вторых, располагаются в зоне подтопления, где существует постоянный риск, что погибнет урожай, разрушатся плодородный слой почвы и постройки, а сами дачные домики могут быть снесены водой. Незначительные подтопления в этих районах бывают постоянно, а крупные наводнения были отмечены в 1981 г., 1991 г., 2013 г. и 2020 г. Например, во время подъема воды в 2020 г. в Хабаровском крае «залило 1764 земельных и приусадебных, 1743 дачных участка» [8]. Однако ни после масштабного и разрушительного наводнения на Амуре в 2013 г., ни позже владельцы дач, находящихся в зоне риска, не отказались от своих участков.

Лишенная прагматизма привязанность хабаровчан к своим «родовым» дачам на левом берегу – доказательство возвращения прежнего, подзабытого в советский период, смысла российской дачи. Сами дачники отмечают, что их «огурец или капуста втрое дороже, чем на рынке, но это тот огурец, который … дает не только витамины и калории, но и радость» [7, С. 116]. Например, дачница из Хабаровска рассказывает в сентябре 2020 г.: «Когда еще прежние мои соседи выставили дачу на продажу, поинтересовалась у одного, во сколько он ее оценил. Оказалось, что дорого, почти в полмиллиона. И ведь купили! Действительно, на Хехцире дачи одни из самых дорогих, но они того стоят… Вода, электричество, охрана – все это здесь есть. А еще много солнца, никогда не топит, хотя излишки влаги тоже бывают, земля плодородная. Еще одно немаловажное преимущество – до города рукой подать, …а народу, …как правило, не очень много, особенно в это коронавирусное время» [23].

Рациональность содержания дачи в сегодняшних условиях – не экономическая, а иная выгода: отдых, связь с природой и землей, общение с семьей, детьми и внуками, друзьями и близкими, соседями, сохранение семейных традиций. Хабаровская дачница с пятидесятилетним стажем делится воспоминаниями: «Нашему СНТ «Труд» много лет, мне дача досталась в наследство от родителей, и расставаться с ней не собираюсь, как мои соседи. Я хорошо помню, как отец со своим братом корчевали здесь землю, строили дом. Не забуду и первую грядку с клубникой, которую мама специально выписала откуда-то и посадила для меня. Она учила, как правильно полоть и рыхлить землю под кустиками, как грамотно обкладывать их сухой травой. Когда созрела ягода, конечно же, первую клубничку съела я. Давно это было. Теперь моя внучка пасется на грядках с ягодой, выбирая ту, что покрупнее» [23].

Итак, в последнее десятилетие дача служит россиянам, прежде всего, местом отдыха. Именно поэтому, отвечая на вопрос: «Что первое приходит вам в голову, когда вы слышите слово «дача»?», 20% из них ответили «Отдых от города, работы, зимы», 15% – «Отдых на природе», 5 % – «Шашлыки, баня, рыбалка», 1 % – «Встреча с друзьями, родственниками» [1]. Становится понятным, что значение российской дачи меняется: восстанавливается ее прежнее понимание, характерное для рубежа XIX-XX вв.: дача представляется местом отдыха от городской жизни. Те 52% россиян, желающие приобрести загородную недвижимость, мечтают о благоустроенной, комфортабельной даче, оборудованной электричеством, газо- и водоснабжением, канализацией [19], потому что 48% опрошенных ВЦИОМ предполагают использовать дачу для загородного отдыха и развлечений [19].

Для современных горожан «характерно определенное раздвоение сознания: в крупном городе нужно жить, а в сельскую местность хочется сбежать от стрессов мегаполисов» [16]. Дачи как второе сезонное жилье – это доступная среднему горожанину возможность осуществить побег из города с его не только изматывающим ритмом жизни, но и официально-деловой, порой антигуманной, атмосферой, тотальным контролем со стороны государства. Именно эту особенность «дачного житья» отмечает С. Ловелл, указывая, что и в XIX в., и в последующие эпохи дача выступает в России приватной территорией (privacy) – «островком уединения в море полной незащищенности от посторонних глаз» [13, С. 13]. Еще в XIX в. дачи «являлись составной частью зарождавшейся культуры досуга, которая в меньшей степени связана с публичными зрелищами, гуляньями и шумным весельем, нежели с наслаждением частной жизнью и общением в относительно небольшом кругу семьи, друзей, коллег» [13, С. 10]. И в советскую эпоху, и в постсоветский период (90-е гг. и 2000-е гг.) дача помогает россиянам ускользнуть, «убежать» от тотального контроля государства [21]. «Когда государство проникает повсюду и кажется неизбежным, легко забыть, что на протяжении большей части человеческой истории жизнь внутри государства, за его пределами или же в некоторой буферной зоне была предметом выбора, который можно было изменить… Жизнь в городе означала налоги, воинскую повинность, барщину, а зачастую и сервитут – это основа государства и его военной мощи» [21, С. 9].

Побег на дачу, с его неподотчетным никому и ничему существованием на своих собственных сотках, где устанавливается собственный ритм жизни (больше похожий, кстати, на ритм жизни земледельца, чем горожанина), реализуется свой собственный порядок, в том числе в хозяйственной, эстетической и пр. сферах, чем-то неуловимо напоминает описываемое Дж. Скоттом образующееся на периферии государства варварство. «Избегание» и «предотвращение» пронизывают все жизненные практики и идеологию периферии, …поэтому жители периферии – «сознательные варвары», а «варварство» – не остаточное явление, а сознательный выбор места и образа жизни, социальной структуры для сохранения независимости» [21, С. 10]. Таким образом, дачный образ жизни россиян с некоторой натяжкой может быть понят как национальный вариант «мини-Зомии» [20], повсеместно опоясывающей российские города своими поселками, товариществами и застройками. Жителей Зомии «следует воспринимать как сообщества беглецов и бродяг, сознательно выбравшие для жизни необитаемые территории и в течение двух тысячелетий спасавшиеся от угнетения, с которым было сопряжено государственное строительство… все в жизни населяющих эти зоны народов, включая социальную организацию, идеологию и… устную культуру, следует воспринимать как стратегические решения, принятые, чтобы удержать государство на расстоянии» [20, С. 10].

В воспоминаниях основателей первых хабаровских дачных поселков очень хорошо слышится эта жажда privacy, независимости и самостоятельности. Например, по мнению хабаровского журналиста, писателя, общественного деятеля Г. С. Чечулиной, вспоминавшей в 1986 г., как она впервые побывала в районе «левобережных» дач, дачниками двигала не столько потребность в свежих продуктах, стремление к экономической выгоде, сколько жажда деятельности, общения, освоения нового и побед [7, С. 41]. «Современная дача – универсальное приобретение, на все вкусы и для разных целей. Дача, в собственном значении: загородный дом для летнего отдыха. Для некоторых – солидное предприятие. И расширенное домохозяйство: обжитой уклад, где тебе никто не указ, на «своем» клочке земли… Дача – заветное место, где мы приходим в себя – или забываем себя, отвлекаясь от грузных забот Большой жизни... Здесь мы выражаем, а подчас утверждаем себя, хотя бы в собственных глазах… Мы там владычествуем, хозяйствуем и наслаждаемся… Очень инициативный в частнопредпринимательском смысле гражданин не много требует от государства: сам себя обслужу, создам натуральный продукт и комфорт, только дай клочок земли, а не дашь или помедлишь – сам возьму [7, С. 44]. Неизменно в рассуждениях и воспоминаниях хабаровских дачников вырываются наружу эти мотивы: 1) отвлечения от забот города; 2) независимости и самостоятельности; 3) побега от контроля. Вот как определяет дачу в 2000 г. один из первых исследователей хабаровских дач Л. П. Кузнецов: «Дача, «фазенда» – земельный участок со строениями или без них, в садоводческих товариществах или вне их, приватизированный или нет, взятый в аренду или используемый на приятельских началах, просто облюбованный и часто посещаемый участок, … где человек находит удовлетворение своих желаний в свободной обстановке… Это важнейшая основная часть жизни. Дача – это места, куда устремляются ручейки, потоки горожан в выходные дни и будни. Дача – место встречи, общения, разлук, надежд, дружбы…» [7, С. 60].

Фиксируется эта возможность побега на дачу и в рассуждениях хабаровчан в 2020 г.: «Учитывая, что у нас сейчас мало мест, где можно провести время, это такая отдушина. Тут люди и отдыхают, и бассейны делают, и урожай собирают. У меня тоже есть свой земельный участок, где я снес старый дом и строю двухэтажный кирпичный. В перспективе хочу жить в нем постоянно… Возрастная категория, если так можно выразиться, омолаживается. Интерес проявляют люди где-то от 30 лет» [3].

Изучение материалов, содержащих воспоминания дачников разных поколений, приоткрывает причины сильной привязанности российских горожан, и хабаровчан, в частности, к дачам. В связи с довольно быстрыми темпами процессов индустриализации и урбанизации, осуществляемых в СССР, население российских городов в 20-40-е гг. ХХ в. активно росло за счет мигрантов из сельской местности, поэтому, зачастую, современный житель города является горожанином лишь во втором или третьем поколении, как, например, в Хабаровске [12, С. 79-80]. Поэтому у них на ментальном уровне сохранились тяга к земле и знания, необходимые, чтобы хозяйствовать на ней. Впечатления детства, наставления родителей, собственный опыт жизни в деревне/селе не только помогают быстро освоиться на своем дачном участке, но и являются причиной, по которой приобретается горожанами земля с собственным домиком. Та же Г. С. Чечулина, вспоминая свою первую поездку на дачу, писала, что сначала ее ничего не впечатлило, но позже «что-то… переключилось. Скепсис растаял. Душа приникла к памяти… Вспомнилось детство, родительский дом, заросший ромашкой двор, где… росли…» [7, С. 40]. Из размышлений известного хабаровчанина В. В. Шиханова: «Если кто-нибудь лет эдак 25 тому назад сказал бы, что я стану не просто садоводом, а, как считают нынче окружающие, одержимым садоводом – от души бы расхохотался… И тем не менее это произошло. Видимо, если не в каждом из нас, то во всяком случае во многих где-то в глубинах души сокрыта не любовь, так уважение к этой великой и вечной данности – «земля». А может быть, гены? Ведь предки мои все «от сохи», из пензенской глубинки, от земли-матушки…» [7, С. 113]. Кроме того, всех привлекают дачные покой, уединение, не городская размеренность загородной жизни. Например, желание приобрести дачный участок с домом на левом берегу вызвано тем, что на острове «царило пасторальное благодушие, мир, почти счастье… И тишина. Блаженная тишина…» [7, С. 40]. Иначе это желание можно обозначить, как потребность на время перестать быть горожанином, потому что, по большому счету, дачник – это житель пространства «между городом и селом» [5]. Он стремится жить «вдали от метрополий с их цивилизацией, но не совсем в сельской местности» [13, С. 6]. При этом дача, рассматриваемая как временное пристанище, дом за городом, место, «где можно восстановить силы», отстоящее «от города на некотором расстоянии, но все же в пределах транспортного сообщения с ним» [13, С. 6], все чаще и чаще превращается в место постоянного местожительства горожан, что говорит о протекании в России активных субурбанизационных процессов. «Дачные традиции в нашей стране живучи, их не могут изменить ни революции, ни войны, ни перестройки и другие социальные катаклизмы. Слишком сильна магия дачной жизни с ее близостью к миру природы, простыми домашними радостями, лесными походами, чаепитиями на веранде и вечерним разговором «по душам» [9, С. 84], вольностями и неформальным общением.

Заключение

Итак, в последнее десятилетие дачные и садовые участки, наиболее популярные среди хабаровчан, перестали быть способом выживания и обеспечения себя и своей семьи продуктами питания. Дача преимущественно ими стала рассматриваться как способ досугового времяпрепровождения, отдыха и рекреации.

В XXI в. восстанавливается назначение российской дачи как privacy-территории, которая предполагает вольный способ существования и действия, конструируемые в основном пока только самими членами дачных сообществ, что приводит к появлению новых социальных связей, традиций и разнообразных неформальных экономических и социокультурных практик. Дача, таким образом, превращается в способ обретения экономической, хозяйственной и духовной независимости.

Попытки избавиться от угнетающего ритма городской среды, стремление к свободе, желание вернуться к «корням» – к не городскому (сельскому/деревенскому) образу жизни – одни из главных причин, толкающих хабаровчан к приобретению и содержанию дач.

Список литературы

1. 06.2014 34. Что первое приходит вам в голову, когда вы слышите слово «дача»? (открытый вопрос, любое число ответов) [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. – URL: https://bd.wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=965&q_id=66336&date=01.06.2014 (дата обращения 19.12.2020).
2. 06.201436. Скажите, а у Вас есть дача, дом за городом, свой участок земли? (закрытый вопрос, один ответ, % от жителей городов) [Электронный ресурс] // Сайт ВЦИОМ. – URL: https://bd.wciom.ru/zh/print_q.php?s_id=965&q_id=66338&date=01.06.2014 (дата обращения 19.12.2020).
3. Аверин И. В огород поворот [Электронный ресурс] / И. Аверин, Е. Черникова // Газета «Хабаровские вести». – URL: https://khab-vesti.ru/news/spetsialnye_vypuski/na_svoey_zemle-5/ (дата обращения 20.12.2020).
4. Богданова О. В. Дачная реформа: обзор основных изменений в законодательстве / О. В. Богданова // Вестник Саратовской государственной юридической академии. – 2019. – № 6 (131). – С. 92-95.
5. Григоричев К. В. В тени большого города / К. В. Григоричев. – Иркутск: Оттиск, 2013. – 248 с.
6. Дача в России: место отдыха или средство выживания? [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. – URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=3186 (дата обращения 19.12.2020).
7. Дачное движение в Хабаровске. Зарождение, становление, проблемы. – Хабаровск: Кн. изд-во, 2000. – 448 с.
8. Движение пассажирских теплоходов остановлено в Хабаровске [Электронный ресурс] // MK.RU.Хабаровск. – URL: https://hab.mk.ru/incident/2020/09/14/dvizhenie-passazhirskikh-teplokhodov-ostanovleno-v-khabarovske.html (дата обращения 12.10.2020).
9. Джанджугазова Е. А. Дачная культура или национальные особенности отдыха / Е. А. Джанджугазова // Современные проблемы сервиса и туризма. – 2010. – № 2. – С. 80-84.
10. Итоги лета-2020 в период постпандемии [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. – URL: https://wciom.ru/fileadmin/file/reports_conferences/2020/2020-09-29_itogi_leta.pdf (дата обращения: 19.12.2020).
11. Итоги туристического лета – 2020 [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. – URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10567 (дата обращения 19.12.2020).
12. Кулинич Н. Г. Повседневная культура горожан советского Дальнего Востока в 1920-1930-е годы / Н. Г. Кулинич. – Хабаровск: Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2010. – 375 с.
13. Ловелл С. Дачники. История дачного житья в России. 1710-2000 / С. Ловелл. – СПб.: Академический проект; Издательство ДНК, 2008. – 348 с.
14. Малинова-Тзиафета О. Из города на дачу: социокультурные факторы освоения дачного пространства вокруг Петербурга (1860-1914) / О. Малинова-Тзиафета. – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. – 336 с.
15. Нефедова Т. Г. Десять актуальных вопросов о сельской России: Ответы географа / Т. Г. Нефедова. – М.: URSS, Ленанд, 2014. – 456 с.
16. Нефедова Т. Российские дачи в разном масштабе пространства и времени [Электронный ресурс] / Т. Нефедова // ДемоскопWeekly. – 2015. – № 657-658. – URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2015/0657/demoscopepdf (дата обращения: 04.10.2020).
17. Потапчук В. И. Идея солидарности как смысловая составляющая русской социальной философии / В. И. Потапчук // Вестник ТОГУ. – 2011. – № 2 (21). – С. 193-200.
18. Путешествие из Петербурга в Москву: 222 года спустя / Сост. и науч. ред. Т. Г. Нефедова, А. И. Трейвиш. – М.: Ленанд, 2015. – 240 с.
19. Русская дача: запрос на новый уровень комфорта [Электронный ресурс] // ВЦИОМ. – URL: – https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/russkaya-dacha-zapros-na-novyj-uroven-komforta (дата обращения: 19.12.2020).
20. Скотт Дж. С. Искусство быть неподвластным: Анархическая история высокогорной Юго-Восточной Азии / Дж. С. Скотт. – М.: Новое издательство, 2017. – 586 с.
21. Скотт Дж. Зомия: успешные стратегии бегства от государства / Дж. Скотт // Вестник Российского университет дружбы народов. – Серия: Социология. – 2012. – № 4. – С. 6-19.
22. Трейвиш А. Дачная мобильность, дачный менталитет и дачеведение [Электронный ресурс] / А. Трейвиш // ДемоскопWeekly. – 2015. – № 655-656. – URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2015/0655/demoscopepdf (дата обращения: 04.10.2020).
23. Черникова Е. Трудолюбивые здесь в почете [Электронный ресурс] / Е. Черникова // Газета «Хабаровские вести». – URL: https://khab-vesti.ru/news/spetsialnye_vypuski/na_svoey_zemle-9/ (дата обращения: 19.10.2020).

Источник: Потапчук Е. Ю.